Мицци мгновенно охватило пламенем. Девочке показалось, что на кукольном лице проступили страдание, мольба о помощи. Рената попыталась дотянуться до куклы, но дети отталкивали ее, радостно крича:

– Смотри, как она горит! Так же горела и твоя мать! Ведьмино отродье, ведьмино отродье!

Надежды не было.

Рената повернулась спиной к детям, к игрушечному костру и бросилась бежать не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого страшного места…

Она бежала долго, несколько раз падала, но снова поднималась и бежала, бежала…

Остановилась она возле городских ворот, потому что ей показалось, что ее кто-то окликнул.

– Рената! – снова услышала девочка хриплый, неприятный голос.

Оглядевшись, она увидела возле самых ворот покосившуюся, вросшую в землю нищую лачугу с единственным окном.

На пороге этой лачуги стояла сгорбленная старуха с седыми космами, свисающими на глаза, с приоткрытым ртом, посреди которого торчал единственный зуб.

– Подойди ко мне, Рената! – прошамкала старуха и поманила девочку кривым желтым пальцем.

Рената испугалась еще больше, она хотела убежать – но ноги сами несли ее навстречу страшной старухе.

– Не бойся меня, Рената! – Рот старухи скривился в фальшивой кривой улыбке, отчего она стала еще страшнее. – Я не хочу причинить тебе зла. Наоборот, я хочу отдать тебе одну славную вещицу, одну очень хорошую вещицу…

Старуха запустила руку в свои лохмотья, пошарила там и вытащила золотой медальон на тонкой цепочке.

Видно было, что старухе очень не хочется расставаться с этим медальоном, что она борется с собой – то пытается спрятать его обратно, то хочет отдать девочке…

Руки ее тряслись, глаза горели от жадности, она пыхтела и хрипела, как будто и впрямь боролась с сильным противником.

Наконец эта борьба кончилась, ведьма вложила медальон в руку Ренаты и прохрипела:

– Спрячь это, девочка… этот медальон принадлежал твоей матери, а до того – ее матери и матери ее матери… теперь он твой, береги его как зеницу ока! – Она бросила на медальон жадный взгляд и попятилась: – Спрячь же его скорее, не испытывай мое терпение! Мне очень хотелось завладеть этим медальоном, я душу за него продала, но когда он стал моим – я почувствовала, что не смогу его удержать. Он не хотел остаться у меня… он хочет вернуться к тебе… береги его, девочка, никому не показывай, а когда придет время – отдай своей дочери…

Старуха всхлипнула, вытерла глаза грязной тряпицей и раздраженно проговорила:

– А теперь уходи отсюда! Не испытывай мое терпение! Спрячь этот медальон и уходи!

Рената испуганно взглянула на странную старуху, спрятала медальон под одежду и попятилась.

– Брысь! – крикнула старуха и махнула руками, как будто прогоняла назойливую муху.

Рената бросилась прочь, но, отбежав немного, повернулась.

На том месте, где только что была лачуга, на пороге которой стояла страшная старуха, ничего и никого не было. Только заросший мхом камень валялся возле городских ворот.

Вернулась Оксана поздно, и перед сном просмотрела еще раз записную книжку в телефоне Валентины. Ничего особенного, обычные номера – салон красоты, массажистка и еще какие-то Тани, Лены и Миши. Может быть, это близкие друзья, а может, Таня – это косметолог или визажист, а Миша и вовсе сантехник… Оксана зевнула и отложила телефон, решив, что утро вечера мудренее.

Утром она проснулась от телефонного звонка. Судя по мелодии, звонил не ее телефон, и спросонья она пробормотала:

– Максим, ответь, это тебя…

Но тут вспомнила, что накануне смертельно разругалась с мужем и выгнала его из дома. Так что на телефонный звонок ответить некому, кроме нее. Осознав это, Оксана приподнялась на локте и схватила надрывающийся телефон, который валялся на тумбочке возле кровати.

Тут она окончательно проснулась и поняла, что звонит мобильный телефон покойной Валентины, а номер, высветившийся на дисплее, – тот самый, который несколько раз подряд появлялся в списке непринятых вызовов.

Оксана секунду подумала – и нажала кнопку ответа.

– Это Валентина Михайловна? – донесся из трубки заполошный женский голос. – Это из «Зефира» вам звонят…

– Откуда? – удивленно переспросила Оксана.

Ей представилась огромная коробка бело-розового зефира и барахтающаяся в ней девица с телефоном в руке… что за бред!

– Откуда? – повторила она, усилием воли отогнав от себя это дикое видение.

– Из художественной галереи «Зефир»! – возмущенно выпалила в ответ трубка.

Ситуация стала немного менее безумной, но Оксана все еще ничего не понимала.

– А сколько времени? – пробормотала она, пытаясь нашарить на прикроватной тумбочке часы.

– Девять! Извините за ранний звонок! Я вам вчера звонила и позавчера, а у вас телефон не отвечал…

– Ну да, он был выключен, – ответила Оксана.

Она хотела обрисовать ситуацию этой заполошной особе и для начала сообщить, что она – вовсе не Валентина Михайловна, но та ее не слушала, она продолжала сыпать слова, как горох:

– Валентина Михайловна, я вам звоню по поручению Виолетты Романовны! Она очень просила вас подъехать! У нас со следующей недели начинается выставка Кубышкина, так что вашу мы уже демонтируем, и вам нужно взглянуть и оставить распоряжения. И еще тут Павлик вам кое-что принес… фотографии с вернисажа…

Ситуация была дикая. Понятно, что в этой галерее могут не знать о том, что Валентина погибла, ведь полиция засекретила всю информацию о взрыве в поезде до окончания следствия. Оксане вовсе не хотелось выдавать себя за мертвую женщину, но еще меньше ей хотелось рассказывать обо всем, что произошло…

– Это срочно? – проворчала она, выбираясь из кровати и нашаривая ногой тапочки.

– Так я же вам говорю – на следующей неделе начинается выставка Кубышкина…

– А где ваш «Зефир» находится?

– Как, разве вы не помните? – Девица удивилась, но удивление у нее длилось недолго, как и все прочие состояния, и она протараторила: – Литейный, тридцать шесть… Так как, вы приедете? Виолетта Романовна очень просила…

Оксана хотела отказаться и вообще объяснить, что она вовсе не та, за кого ее принимают, но выронила телефон, а когда подняла его, из трубки уже доносились сигналы отбоя.

Чертыхнувшись, Оксана положила трубку на тумбочку и задумалась.

А может, съездить в эту галерею? Там она может узнать что-то полезное про Валентину, может как-то продвинуться в своем частном расследовании… То есть какое расследование? Она не занимается никаким расследованием! Ей вообще на работу нужно, и так два дня прогуляла. Да ее уволят!

И тут Оксана поняла, что нисколько этого не боится. Ну уволят, что она, работы не найдет, что ли? Конечно, на такую должность ее никто не возьмет, да и фиг с ними со всеми! В конце концов, Олег обещал ей достать больничный на столько дней, на сколько нужно! Должен же человек испытывать обычную благодарность!